Максим Яковенко: "Работаем по Каспию вместе с Азербайджаном"

Год прошел с момента подписания главами прикаспийских государств Конвенции о статусе Каспийского моря. О сотрудничестве со странами Южного Кавказа и Каспийского региона, а также об опасных природных явлениях на Северном Кавказе "Вестнику Кавказа" рассказал руководитель Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды (Росгидромет) Максим Яковенко.

- Ведется ли сотрудничество на уровне экологии, природопользования, природоохраны со странами Южного Кавказа, с Азербайджаном?

- Все эти страны входят во Всемирную метеорологическую организацию, где мы, как одна большая мировая семья, работаем по обмену информацией, распространению опасных явлений, определенных результатов, прогнозов.

Теперь по Каспию у нас – Азербайджан. Пять государств, с ними работаем по Каспию, тем более, что соответствующую комиссию - Координационный комитет по гидрометеорологии и мониторингу загрязнения Каспийского моря - ведет Росгидромет. Ведется обмен данными, обмен опасными явлениями, обмен радиолокационной информацией, которая всем интересна, потому что это волнения на море. По химии мониторим загрязнения с Казахстаном, идет плотная работа.

Мы, пять прикаспийских стран, ведем мониторинг. При этом Росгидромет - фактически главенствующий, потому что техника, приборы, обработка, ряды наблюдения в основном у нас. Наш приоритет – это мониторинг загрязнения.

- Как вы оцениваете уровень загрязнения Каспия?

- В тех регионах, где идет нефтедобыча, уровень загрязнения, конечно, возрастает, это видно. В целом, если брать российский сектор, то отмечается снижение загрязнения.

- Налажено сотрудничество с другими странами по улучшению экологической обстановки?

- Оно есть, но мы не занимаемся мероприятиями. Мы занимаемся наблюдением, анализом и выдачей неких рекомендаций. Действия мы не производим. Мы не расширяем, не углубляем каналы, не строим дамбы, берегоукрепление, не закрываем предприятия. Это другие органы власти и другие сферы.

- Каковы приоритеты Росгидромета по Северному Кавказу?

- Сейчас наш приоритет – это ледники. Это интересно, потому что за последние 20-30 лет никто ледниками не занимался. В этом году мы будем проводить первую экспедицию в Краснодарском крае по изучению ледников, что с ними происходит. Потому что на снимках из космоса мы видим, как ледники меняются, меняется сток рек, теперь осталось провести натурные полевые исследования, чтобы понять картину, узнать, что произошло.

- На движение ледников влияют изменения климата?

- Да, потому что на Кавказе повышается температура, воздушная масса меняет направление, изменяется режим таяния ледников, наполнение рек, гидрология. Нам это интересно, потому что действительно это упущено. В Краснодарском крае все понятно, регион легко доступен. Кроме того, Кавказский заповедник, где расположились ледники, легко досягаем для нас в том плане, что он находится в ведении Министерства природных ресурсов, здесь можно быстро организовать коммуникацию.

И поступило еще предложение Чеченской республики, главы Чечни, провести исследования у них. Но это будем делать вторым этапом, там есть 2-3 ледника, которые тоже интересны.

- Какова текущая ситуация на Северном Кавказе?

- Сейчас в ряде республик происходят дождевые паводки, но катастрофических уровней они не достигают. Поэтому в ближайшее время ничего опасного не предвидится. Традиционно град, но градоопасный период у вас прошел уже в июне. Поэтому работникам сельского хозяйства тоже можно спать спокойно.

- В каких направлениях необходимо вести работу на Северном Кавказе?

- На Кавказе вопрос один – это доведение информации до населения, чтобы оно понимало, что им делать. Там нужна хорошая разъяснительная работа. Весь мир это уже прошел и проходит. Допустим, вы приезжаете в страну, где хорошо развиты метеослужбы, в Новую Зеландию, Англию. И обо всех возможных опасных явлениях вы узнаете сразу, даже входя в какое-то здание. Если это сейсмоопасный район, то весь первый этаж в желтых касках, везде объявления, что в случае чего – на первый этаж или под стол, если ты на втором этаже. Люди уже инструктированы, они знают, что делать. Если дается прогноз по наводнениям, что будет 7 м, все понимают, что бежать надо туда-то, 8 м – туда-то. Там не надо думать, там надо только действовать. На Северном Кавказе такой системы нет.

Например, если говорить о лавинной опасности. С 1993 года мы должны заниматься принудительным спуском снежных лавин, защищая федеральные объекты, это пограничники, ФСБ, дороги, автомобильные и железнодорожные мосты и здания федеральных органов исполнительной власти. На региональном уровне мы ведем мониторинг. Есть карта лавинной опасности, мы мониторим, даем прогноз, что есть лавинная опасность, надо срочно спускать лавины. Осуществлять это должны местные органы власти, и здесь возникают сложности. Курорты же мы должны защищать по договорам. В прошлом году мы вместе с МЧС проводили анализ всех курортных зон в Карачаево-Черкесии, в Кабардино-Балкарии, в Северной Осетии, везде выдали предписания по проведению инженерной защиты.

Идеальный с точки зрения безопасности курорт – это Красная Поляна: там стоят системы спуска лавин, ведется мониторинг, проводятся работы. Там произошло только три несчастных случая, связанных с тем, что люди хотят кататься по "Циркам", где лавиноопасно. Они подрезают лавину, хотя снега там по пояс, дальше их крутит, бьет о камни головой, и они уходят на небеса. Так природа защищается от тех, кто не слушает предупреждений.

В целом, ответственность за безопасность несет собственник объекта, например, гостиницы. Если он построил его в лавиноопасной зоне и там что-то произошло, сначала проверяют, кто ему дал разрешение на строительство, если местная власть - значит, ответственность понесет конкретный мэр или глава поселения. Если он построил самозахватом, то это уже другая статья, и в случае, если что-то произошло, собственник будет виноват, что он не учел эту опасность.